Неточные совпадения
И то уж
благо: с Домною
Делился им; младенцами
Давно в
земле истлели бы
Ее родные деточки,
Не будь рука вахлацкая
Щедра, чем Бог послал.
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по
земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для
блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или с судьбою…
Именно оттуда учение: мужчина — день, небо, сила,
благо; женщина — ночь,
земля, слабость, зло.
Только исполняй люди эти заповеди, и на
земле установится Царствие Божие, и люди получат наибольшее
благо, которое доступно им.
Прочтя нагорную проповедь, всегда трогавшую его, он нынче в первый раз увидал в этой проповеди не отвлеченные, прекрасные мысли и большею частью предъявляющие преувеличенные и неисполнимые требования, а простые, ясные и практически исполнимые заповеди, которые, в случае исполнения их (что было вполне возможно), устанавливали совершенно новое устройство человеческого общества, при котором не только само собой уничтожалось всё то насилие, которое так возмущало Нехлюдова, но достигалось высшее доступное человечеству
благо — Царство Божие на
земле.
Все своеобразие славянской и русской мистики — в искании града Божьего, града грядущего, в ожидании сошествия на
землю Небесного Иерусалима, в жажде всеобщего спасения и всеобщего
блага, в апокалиптической настроенности.
— И сам ума не приложу, батюшка, отцы вы наши: видно, враг попутал. Да,
благо, подле чужой межи оказалось; а только, что греха таить, на нашей
земле. Я его тотчас на чужой-то клин и приказал стащить, пока можно было, да караул приставил и своим заказал: молчать, говорю. А становому на всякий случай объяснил: вот какие порядки, говорю; да чайком его, да благодарность… Ведь что, батюшка, думаете? Ведь осталось у чужаков на шее; а ведь мертвое тело, что двести рублев — как калач.
Во время путешествия скучать не приходится. За день так уходишься, что еле-еле дотащишься до бивака. Палатка, костер и теплое одеяло кажутся тогда лучшими
благами, какие только даны людям на
земле; никакая городская гостиница не может сравниться с ними. Выпьешь поскорее горячего чаю, залезешь в свой спальный мешок и уснешь таким сном, каким спят только усталые.
В это мгновение Илюшка прыжком насел на Пашку, повалил его на
землю и принялся отчаянно бить по лицу кулаками. Он был страшен в эту минуту: лицо покрылось смертельною бледностью, глаза горели, губы тряслись от бешенства. Пашка сначала крепился, а потом заревел
благим матом. На крик выбежала молодая сноха Агафья, копавшая в огороде гряды, и накинулась на разбойника Илюшку.
— Мы здесь живем в тишине и во всяком
благом поспешении, — сказал он солидно, — каждый при своем занятии находится. Я, например, при торговле состою; другой — рукомесло при себе имеет; третий — от
земли питается. Что кому свыше определено. Чтениев для нас не полагается.
Май уж на исходе. В этот год он как-то особенно тепел и радошен; деревья давно оделись густою зеленью, которая не успела еще утратить свою яркость и приобрести летние тусклые тоны. В воздухе, однако ж, слышится еще весенняя свежесть; реки еще через край полны воды, а
земля хранит еще свою плодотворную влажность на
благо и крепость всякому злаку растущему.
Они избрали
благую часть: отрезали крестьянам в надел пахотную
землю, а сами остались при так называемых оброчных статьях: лесах, лугах, рыбных ловлях и т. п.
К счастию, эти варварские времена давно прошли, и с тех пор, как никто не мешает нам употреблять наши способности на личное и общественное
благо, с тех пор, как из нас не выбивают податей и не ставят к нам экзекуций, мы стали усердно прилагать к
земле наш труд и нашу опытность, и
земля возвращает нам за это сторицею.
Я любил Богородицу; по рассказам бабушки, это она сеет на
земле для утешения бедных людей все цветы, все радости — все
благое и прекрасное. И, когда нужно было приложиться к ручке ее, не заметив, как прикладываются взрослые, я трепетно поцеловал икону в лицо, в губы.
Умножь и возрасти, Боже,
благая на
земли на всякую долю: на хотящего, просящего, на произволящего и неблагодарного…
— А уж так, батушка, она, госпожа моя, умела человека и ожесточить и утешить, и ожесточала и утешала, как разве только один ангел господень может утешить, — сейчас же отозвался карлик. — В сокровенную души, бывало человека проникнет и утешит, и мановением своим всю
благую для него на
земли совершит.
Но так бы это было, если бы не было метафизики лицемерия, которая говорит, что с религиозной точки зрения владение или невладение
землей — безразлично для спасения, а с научной точки зрения — то, что отказ от владения
землей был бы бесполезным личным усилием и что содействие
благу людей совершается не этим путем, а постепенным изменением внешних форм.
1800 лет назад на вопрос этот Христос ответил, что конец нынешнего века, т. е. языческого устройства мира, наступит тогда, когда (Мф. XXIV, 3—28) увеличатся до последней степени бедствия людей и вместе с тем
благая весть царства божия, т. е. возможность нового, ненасильнического устройства жизни, будет проповедана по всей
земле.
«Возникли ныне к жизни новые работники, сердца, исполненные любви к
земле, засорённой нами; плуги живые — вспашут они ниву божию глубоко, обнажат сердце её, и вспыхнет, расцветёт оно новым солнцем для всех, и будет
благо всем и тепло, счастливо польётся жизнь, быстро».
Воины Христовы! не жалейте
благ земных: слава нетленная ожидает вас на
земле и вечное блаженство на небесах.
— А видите — сошёл на
землю и смотрит, как люди исполнили его
благие заветы. Идёт полем битвы, вокруг видит убитых людей, развалины домов, пожар, грабежи…
— «Для нас вы есть отец народа русского, источник
благой мудрости и единственная на
земле сила, способная…»
Домна Осиповна, садясь на пролетку, швырнула держимую ею в руках бумажку на
землю и велела извозчику проворней ехать домой. Один из игравших с детками Прокофия мальчиков (сын дворника соседнего), увидав брошенную бумажку и уразумев, вероятно, что это такое, подхватил ее и
благим матом удрал домой.
— Дело не в состоянии, — возразил доктор, — но вы забываете, что я служитель и жрец науки, что практикой своей я приношу пользу человечеству; неужели я мое знание и мою опытность должен зарыть в
землю и сделаться тунеядцем?.. Такой ценой нельзя никаких
благ мира купить!
— Бога на
землю! — воскликнул Бегушев. — Пусть сойдет снова Христос и обновит души, а иначе в человеке все порядочное исчахнет и издохнет от смрада ваших материальных
благ.
А Рудин заговорил о самолюбии, и очень дельно заговорил. Он доказывал, что человек без самолюбия ничтожен, что самолюбие — архимедов рычаг, которым
землю с места можно сдвинуть, но что в то же время тот только заслуживает название человека, кто умеет овладеть своим самолюбием, как всадник конем, кто свою личность приносит в жертву общему
благу…
А еще и тебе скажут ближние твои:
благо тебе, искренний, за не многим на
земле и еще того хуже: за не у многих на
земле нет ни угла, ни крова, ни капитала в кармане, ни капитала в голове, ни капитала в характере и в нраве.
«Куда торопишься? чему обрадовался, лихой товарищ? — сказал Вадим… но тебя ждет покой и теплое стойло: ты не любишь, ты не понимаешь ненависти: ты не получил от
благих небес этой чудной способности: находить блаженство в самых диких страданиях… о если б я мог вырвать из души своей эту страсть, вырвать с корнем, вот так! — и он наклонясь вырвал из
земли высокий стебель полыни; — но нет! — продолжал он… одной капли яда довольно, чтоб отравить чашу, полную чистейшей влаги, и надо ее выплеснуть всю, чтобы вылить яд…» Он продолжал свой путь, но не шагом: неведомая сила влечет его: неутомимый конь летит, рассекает упорный воздух; волосы Вадима развеваются, два раза шапка чуть-чуть не слетела с головы; он придерживает ее рукою… и только изредка поталкивает ногами скакуна своего; вот уж и село… церковь… кругом огни… мужики толпятся на улице в праздничных кафтанах… кричат, поют песни… то вдруг замолкнут, то вдруг сильней и громче пробежит говор по пьяной толпе…
— Началась, — говорит, — эта дрянная и недостойная разума человеческого жизнь с того дня, как первая человеческая личность оторвалась от чудотворной силы народа, от массы, матери своей, и сжалась со страха перед одиночеством и бессилием своим в ничтожный и злой комок мелких желаний, комок, который наречён был — «я». Вот это самое «я» и есть злейший враг человека! На дело самозащиты своей и утверждения своего среди
земли оно бесполезно убило все силы духа, все великие способности к созданию духовных
благ.
Сатира была в восторге от учреждения прокуроров и надеялась от них великого
блага для
земли русской, да и вообще находила, что «теперь уж десятой доли нет, против прежнего, выгод для подьячих, хотя еще можно и теперь нажить на службе деревеньку» («Трутень», 1769, стр. 12).
Сатирические журналы иногда поражали тех, кто не заботился об общем
благе, кто разоряет народ. В это самое время вводились откупа, народ истощался рекрутскими наборами, бросал свои
земли, не в состояний будучи платить за них слишком высокие подати, страдал от неурожая и дороговизны, бродил без работы, помирал с голоду целыми тысячами.
Далее словоохотливая рассказчица распространялась обыкновенно о том, как вообще мертвецы ненавидят живых людей за то, что последние остаются на
земле как бы взамен их и пользуются всеми мирскими
благами и удовольствиями. Она присовокупляла, тут же в доказательство справедливости слов своих, что всем известный кузнец Дрон вскоре после смерти стал являться в селе, пугал всех, и что кума Татьяна сама, своими глазами, видела его раз за барским овином.
— Да, — подтвердил Василий Борисыч. — Все трудом да потом люди от
земли взяли… Первая заповедь от Господа дана была человеку: «В поте лица снéси хлеб твой»… И вот каково
благ, каково премудр Отец-от Небесный: во гневе на Адама то слово сказал, а сколь добра от того гневного слова людям пришло… И наказуя, милует род человеческий!..
Друзья! Дадим друг другу руки
И вместе двинемся вперед,
И пусть, под знаменем науки,
Союз наш крепнет и растет…
Не сотворим себе кумира
Ни на
земле, ни в небесах,
За все дары и
блага мира
Мы не падем пред ним во прах.
Жрецов греха и лжи мы будем
Глаголом истины карать,
И спящих мы от сна разбудим
И поведем за ратью рать.
Пусть нам звездою путеводной
Святая истина горит.
И верьте, голос благородный
Недаром в мире прозвучит.
Отчего вы так чуждаетесь того, что составляет лучшее
благо всего живущего на
земле?
«Как тебя, о мой родитель,
Никого, — он возгласил, —
Зевс, великий промыслитель,
На
земле не возносил!»
На
земле, где все изменно,
Выше славы
блага нет.
Нашу персть —
земля возьмет,
Имя славное — нетленно.
Святость не в лесах, не на небе, не на
земле, не в священных реках. Очисти себя, и ты увидишь его. Преврати твое тело в храм, откинь дурные мысли и созерцай бога внутренним оком. Когда мы познаем его, мы познаем себя. Без личного опыта одно писание не уничтожит наших страхов, — так же как темнота не разгоняется написанным огнем. Какая бы ни была твоя вера и твои молитвы, пока в тебе нет правды, ты не постигнешь пути
блага. Тот, кто познает истину, тот родится снова.
Благо для человека переносить несчастья этой земной жизни, ибо это влечет его в священное уединение его сердца, где он находит себя как бы изгнанником из своей родной
земли и обязанным не доверяться никаким мирским радостям.
Благословенно детство за то
благо, которое оно дает само, и за то добро, которое оно производит, не зная и не желая этого, только заставляя, позволяя себя любить. Только благодаря ему мы видим на
земле частичку рая. Благословенна и смерть. Ангелы не могут нуждаться ни в рождении, ни в смерти для того, чтобы жить; но для людей необходимо, неизбежно и то и другое.
Мудрец говорил: я обошел всю
землю, отыскивая
благо. Я днем и ночью без устали искал его. Один раз, когда я уже совсем отчаялся найти это
благо, голос внутри меня сказал мне:
благо это в тебе самом. Я послушался этого голоса и нашел истинное, неизменное
благо.
Немногоглаголивое и не частое слово его, раздававшееся с епископской кафедры, звучало верой в Бога, любовью к православной России, надеждой на добрые плоды
благих царских починов, которыми будет некогда красоваться
земля свято русская.
Таким образом, одна основная метафизическая и космическая катастрофа грехопадения, введя в мир смерть, обусловила и вызвала другую космическую катастрофу, но уже
благую и радостную, — воскресение мертвых, предваряемое воскресением Одного — Первенца от мертвых, и преображение всего мира через создание «новой
земли и нового неба, в них же правда живет».
И я презираю ваши книги, презираю все
блага мира и мудрость. Всё ничтожно, бренно, призрачно и обманчиво, как мираж. Пусть вы горды, мудры и прекрасны, но смерть сотрет вас с лица
земли наравне с подпольными мышами, а потомство ваше, история, бессмертие ваших гениев замерзнут или сгорят вместе с земным шаром.
— Если решишься сослужить службу своему отечеству, то совершишь
благое дело. Да благословит тебя Господь! Помни, мы с тобою сочлись на
земле и на том свете. Иди теперь с миром. Моя дочь должна скоро воротиться; я не желал бы, чтобы она тебя видела.
О нас же просим всех верноподданных наших, да они с тою же любовию, по которой мы, в попечении о их непоколебимом благосостоянии полагали высочайшее на
земле благо, принесли сердечные мольбы к Господу Нашему Иисусу Христу о принятии души нашей, по неизреченному Его милосердию, в царствие Его вечное».
«Ты обещал мне небо на
земле — и дал мне его. Виноват ли ты, что не мог сделать его вечным? ведь ты не бог! За блаженство, которое я вкусила, пошли он мне тысячу мук, все не покроет этого блаженства. Ты с своей стороны мне ничего не должен — ты дал мне более, нежели я ожидала; с тобою узнала я
благо, какого и самые горячие мечты мои не обещали мне. Теперь мое дело жить и умереть для тебя, для твоего спокойствия, счастия и славы.
Он насладился уж
благами, какими только может смертный насладиться на
земле; он взял уж с нее богатую дань, какою редкие из смертных бывают наделены: он взял свое с этой
земли — чего ж более?
«Царство здесь удовольствий, владычество щедрот твоих; здесь вода,
земля и воздух — дыщут все твоей душой. Лишь твоим я
благом и живу, и счастлив. Что в богатстве и в почестях, что в великости людей, если мысль — тебя не видеть — дух ввергает в ужас! Стой, не лети время, и
благ наших нас не лишай! Жизнь наша — путь печали: пусть на ней цветут цветы».
Изменяя в декабре 1771 года распределения войск, Бибиков в предписании своем Суворову говорил: «Оставляю, впрочем, вашему превосходительству на волю, как располагать и разделять войска, как за
благо вы, по известному мне вашему искусству и знанию
земли и, наконец, усердию к службе, рассудить изволите». Далее он писал: «Для занятия войсками нашими Замостья прошу подать мне мысли, каким образом оное достигнуть бы можно».
Он был у меня последнее, единственное
благо на
земле.